Unilibrary. Oliy ta'lim muassasalarining yagona elektron kutubxona axborot tizimi.

Маснабийи Маънавий

Мавлоно Жалолиддин Румий - жахон мумтоз адабиёти­нинг энг буюк сиймоларидан, башарият шоири деб шухрат кoзонган забардаст алломадир. Мана, карийб саккиз асрдирким Мавлононинг номи тиллардап тугимайди, румиёна сатрлар эллардан элларга утиб, жахон кезади. Алишер Навоий ул зоти шарифни устозлар устози деб атаган, Абдурах,мон Жомий эса, у пайгамбар эмас, аммо пайгамбарлик китоби бор, деб улуглагап. Буюк немис файласуфи Гегель, мен узимнинг диалектика зсакидаги таълимотимни Ж алолиддин Румийга суяниб, яратдим , деб эътироф этган. Мавлоно хақида Гёте, Лев Толстой каби буюкларнинг дил сузлари хам тарих сахифаларида ярқираб туриб­ди. Шубхасиз, Жалолиддин Румий ижодининг энг ёркин дурдонаси унинг олти китобдан иборат «Маенавийи маънавий» асаридир. «Маснавийи шариф», «Маънавият денгизи», «Та­саввуф крмуси» деб донг таратган бу асарни чин маънода «Дунёнинг китоби» дейиш мумкин. Мухтасар кушиб айтадиган булсак, у - Хак мадхи, хакикат таронаси, инсони ко­мил фалсафасидир. Азиз китобхон, дарё тулкинларидек тухтовсиз окиб келувчи сунгсиз хикояту ривоятлар ва улар замиридаги теран ва улугвор хикматлардан бебахра колмай десангиз, бу китобни укинг.

Iste'fo

Binafshaxon , egnida ko'chalik kiyimi , ikkita tuxum solingan cho'michni stolga keltirib qo'ydi.Elomonov cho'michning sirtiga qo'l tegizdi- hali issiq , kuydiradigan. -- Shu bira to'la sovuq suvga cho'mib olmabsizda , xonim -dedi u.

,,Биллур қандиллар''

Chin sevgi, poklik va halollik, muhabbatga yetishish yo'lidagi xudbinliklar, xiyonat kab munosabatlar o'quvchini asar mohiyatini bilishga undaydi. Xudbinlik va nohalollik hukm surgan joyda muhabbat so'nadi, hatto o'ladi. Mehr va vijdonlilik muhabbatga yetkazadi. Yashashning mazmuni muhabbat bilan sayqal topadi. Shu boisdan Odil Yoqubov asarlari bugungi kun uchun ham, ehtimol kelajak uchun ham ibratli bo'lib qolaveradi.

Бедные люди

Ох уж эти мне сказочники! Нет чтобы написать что-нибудь полезное, приятное, усладительное, а то всю подноготную в земле вырывают!.. Вот уж запретил бы гш писать! Ну. на что это похоже: читаешь... невольно задумываешься, - а там всякая дребедень и пойдет в голову; право бы, запретил им писать: так-таки просто вовсе бы запретил. Кн. В. Ф. Одоевский.

ДВЕНАДЦАТЬ СТУЛЬЕВ

В истории создания «Двенадцати стульев», описанной мемуаристами и многократно пересказанной литературоведами, вымысел практически неотделим от фактов, реальность — от мистификации. Известно, правда, что будущие соавторы, земляки-одесситы, оказались в Москве не позже 1923 года. Поэт и журналист Илья Арнольдович Файнзильберг (1897— 1937) взял псевдоним Ильф еще в Одессе, а вот бывший сотрудник одесского уголовного розыска Евгений Петрович Катаев (1903— 1942) свой псевдоним — Петров — выбрал, вероятно, сменив профессию. С 1926 года он вместе с Ильфом работал в газете «Гудок», издававшейся Центральным комитетом профессионального союза рабочих железнодорожного транспорта СССР.

Доктор Живаго

За тридцать лет широкой известности роман «Доктор Живаго» стал источником самой разнообразной критической литературы на всех языках мира. В связи с его публикацией в «Новом мире» (№1–4, 1988) эта литература начинает быстро пополняться отечественной критикой. Поразительно разнообразие трактовок этого произведения, написанного с намеренной стилистической простотой. Недаром один из читателей написал в «Огонек», что затратил много усилий, пытаясь даже читать между строк, и при этом не обнаружил ничего, способного послужить причиной многолетнего запрета, наложенного у нас на «Доктора Живаго».

Два капитана

Главный герой романа Саня Григорьев волей случая оказывается вовлеченным в запутанную историю, связанную с исчезновением экспедиции капитана Татаринова. Долгие годы Саня пытается доказать, что истинный виновник гибели полярников вовсе не сам капитан, а его родной брат, отвечавший за экипировку и снабдивший экспедицию испорченным снаряжением. Но у мальчика нет для этого достаточных доказательств. И, лишь став взрослым, полярный летчик Александр Григорьев находит дневники, подтверждающие невиновность Татаринова, и восстанавливает справедливость.

,,Сирдошим - Қизим, эшит''

Она қизим, кичкинагина китобчамиз, мулоқотимиз ўзининг поёнига етиб колди. Чунки хар бир сафарнинг охири бўлади. Ҳатто, умр сафарининг хам охири бор. Мавзуимиз таркибидаги «мажбурият» сўзининг маъносини яхши тушунасан, деб ўйлайман. Лекин бу ерда мажбурият деганда бирор ишни бажариш назарда тутилмаяпти, балки хар бир тирик мавжудотнинг зиммасидаги жонни топшириш мажбурияти назарда тутиляпти. Ҳа, қизим, ҳаммамиз ўламиз. Аммо ўлимга йўлиққан даврида ва ундан кейинги холатларда афсус, аттанг «пушаймонман» деб колишдан ёмони йўқ. Ажал фати келганда хеч кимга мухлат берилмаслигини, ажал ешга ҳам, қарига ҳам, бойга хам, камбагалга хам, подшога ҳам, гадога ҳам, хунукка ҳам, гўзалга ҳам қарамаслигини жуда яхши биласан, яъни хеч кимга имтиёз йўк.

Биз билган ва билмаган дунё

Китоб бахтнинг қирраларига бағишланган бўлиб, "Бахт нима?" Сиз бахт деганда нимани тушунасиз? каби саволларга бир неча сўз билан жавоб бериб бўлмаслигини, бахтнинг барча қирралари мукаммал бўлсагина инсон том маънода бахтли бўлишини исботлашга ҳаракат қилинди.

Американская трагедия

Американская трагедия

Хазойин ул-маноий

Хазойин ул-маноий ( танланган ғазаллар рубойилар ва маснавий) китобини жаҳоннинг ўн тўрт тилда нашр этиш лойиҳасини амалга оширишга киришди. Бу йил ўзбек ва рус тилларида нашр этилган мазкур китобнинг немис ва инглиз тилларига таржимаси устида иш давом этмоқда.

Вечера на хуторе близ Диканьки

«Это что за невидаль: «Вечера на хуторе близ Диканьки»? Что это за «Вечера»? И швырнул в свет какой-то пасечник! Слава богу! еще мало ободрали гусей на перья и извели тряпья на бумагу! Еще мало народу, всякого звания и сброду, вымарало пальцы в чернилах! Дернула же охота и пасичника дотащиться вслед за другими! Право, печатной бумаги развелось столько, что не придумаешь скоро, что бы такое завернуть в нее».

Герой нашего времени

Эта книга испытала на себе еще недавно несчастную доверчивость некоторых читателей и даже журналов к буквальному значению слов. Иные ужасно обиделись, и не шутя, что им ставят в пример такого безнравственного человека, как Герой Нашего Времени; другие же очень тонко замечали, что сочинитель нарисовал свой портрет и портреты своих знакомых… Старая и жалкая шутка! Но, видно, Русь так уж сотворена, что все в ней обновляется, кроме подобных нелепостей. Самая волшебная из волшебных сказок у нас едва ли избегнет упрека в покушении на оскорбление личности!

А зори здесь тихие…

Писательское имя Бориса Васильева не нуждается в представлении — оно известно самому широкому кругу читателей. В книгу вошли хорошо известные повести, рассказывающие о Великой Отечественной войне, участником и свидетелем которой был автор, и произведения, написанные в последние годы, в которых писатель попытался осмыслить и художественно отразить нравственные противоречия нашего времени в судьбах людей. Повесть Бориса Васильева «А зори здесь тихие...» — одно из самых пронзительных по своей лиричности и трагедийности произведений о войне. Пять девушек-зенитчиц во главе со старшиной Васковым в мае 1942 года на далеком разъезде противостоят отряду отборных немецких диверсантов-десантников — хрупкие девушки вступают в смертельную схватку с крепкими, обученными убивать мужчинами. Светлые образы девушек, их мечты и воспоминания о любимых, создают разительный контраст с нечеловеческим лицом войны, которая не пощадила их — юных, любящих, нежных. Но и через смерть они продолжают утверждать жизнь и милосердие

Братья Карамазовы

Последний, самый объемный и один из наиболее известных романов Ф.М. Достоевского обращает читателя к вневременным нравственно-философским вопросам о грехе, воздаянии, сострадании и милосердии. Книга, которую сам писатель определил как «роман о богохульстве и опровержении его», явилась попыткой «решить вопрос о человеке», «разгадать тайну» человека, что, по Достоевскому, означало «решить вопрос о Боге». Сквозь призму истории провинциальной семьи Карамазовых автор повествует об извечной борьбе Божественного и дьявольского в человеческой душе. Один из самых глубоких в мировой литературе опытов отражения христианского сознания, «Братья Карамазовы» стали в ХХ веке объектом парадоксальных философских и психоаналитических интерпретаций.

Анна Каренина

«Анна Каренина» поразила современников «вседневностью содержания». Необычайная свобода, раскованность повествования удивительно сочетались в этом романе с цельностью художественного взгляда автора на жизнь. Он выступал здесь как художник и мыслитель и назначение искусства видел «не в том, чтобы неоспоримо разрешить вопрос, а в том, чтобы заставить любить жизнь в бесчисленных, никогда не истощимых всех ее проявлениях» .